– Но муравьи-хозяева, – спросил профессор, – откуда они взялись и как они захватили Соединенные Штаты?

Солтано махнул рукой.

– Я как раз подхожу к этому. Муравьи-хозяева были впервые замечены через шесть лет после того, как начались набеги белых муравьев. Как они появились, никто не знает. Только в гнездах термитов, в маленьких подземных галереях и камерах, происходило нечто грандиозное, нечто, чреватое катастрофой для человеческой расы. На протяжении тысячелетий белые муравьи, несомненно, менялись, эволюционировали, приобретали, одному Богу известно, какие знания. Конечно, все это домыслы, но вы, несомненно, помните, как пчелы, подкармливая своих личинок различными продуктами, по желанию производят матку, трутня или рабочего. Что ж, белые муравьи открыли, как готовить такую пищу и скармливать ее своим личинкам. Во всяком случае, появились Муравьи-Хозяева. Никто никогда не видел их раньше. Они хлынули из джунглей сотнями тысяч, и куда бы они ни пошли, люди были ужалены и падали на полях и улицах. Теперь мы знаем, что термиты кусали их, вводя в организм яд, который вызывал некую разновидность паралича, но в то время было известно только, что из каждых трех павших двое были съедены, и что третий выздоравливал, делаясь глупым, звероподобным, чтобы стать слугой Муравьев-Хозяев. Напрасно южные республики посылали своих солдат сражаться с насекомыми. Оружие рассыпалось на куски в их руках. Подразделения ложились на землю для отдыха в лагере, и только один солдат из каждых трех поднимался снова – и он поднимался, чтобы нести муравья на плечах и преследовать своих убегающих соотечественников. Распространилась паника. Туземцы бежали к морским берегам и выходили в море на неприспособленных для этого судах – только для того, чтобы тонуть тысячами. Когда Муравьи-Хозяева наконец заняли разрушающиеся руины Рио-де-Жанейро, весь мир был вынужден признать, что в Южной Америке происходит нечто ужасное, и пятнадцать лет спустя, когда вся Южная Америка оказалась под властью насекомых, появились сообщения о том, что термиты вторглись в зону Панамского канала, чувство беспокойства охватило жителей Соединенных Штатов. И все же казалось невозможным, чтобы могучая северная нация могла подвергнуться вторжению и попранию со стороны такого ничтожества, как муравей. Газеты публиковали статьи, написанные правительственными экспертами, указывающими на то, насколько абсурдно даже допускать такую мысль. Южная Америка пала их жертвой, заявили эксперты, потому что она была тропической пустыней без надлежащей химической защиты. Были составлены тщательно продуманные планы, показывающие, как пограничные государства были защищены от вторжения системами труб и распылителей; показывающие, как флотилии дирижаблей были подготовлены к сбросу тонн химикатов и взрывчатых веществ. Только ученые, изучавшие тактику и методы муравьев, знали, насколько тщетными были эти приготовления, но они и их предложения были проигнорированы мелкими политиканами и простаками, которые управляли делами страны.

Солтано сделал паузу. Я уставился на него широко раскрытыми глазами.

– И пришли муравьи, – выдохнул профессор. – Да, пришли муравьи. Миллионы из них были убиты взрывчаткой, газами и ядовитыми химикатами, но их количество казалось таким же неисчислимым, как и песчинок на морском берегу. В течение года они разъели трубы и вывели распылители из строя. Но вам придется прочитать историю тех времен для более полного понимания. Затем вы узнаете, как солдаты Соединенных Штатов выступили маршем против захватчиков и их постигла та же участь, что ранее постигла вооруженные силы Южной Америки и Мексики. Ученые предложили облачить солдат в кольчуги из композитного металла, который они изготовили из смеси трех других металлов, поскольку всесторонние эксперименты показали, что это единственное вещество, которое муравьи не могут употреблять в пищу. Пистолеты, пушки, все возможное, по их словам, должно быть защищено кожухом из этого металла. Но никто не обратил на них никакого внимания. Получив отпор, группа ученых, заручившись финансовой поддержкой, удалилась на этот холм. Здесь они собрали машины и рабочих и начали строить замок, который вы сейчас видите. Сначала он предназначался просто как наблюдательная база, так сказать, аванпост, с которого можно было наблюдать и изучать повадки насекомых. Но по мере того, как проходили годы и становилось все более очевидным, что страна была обречена, это место стало восприниматься как постоянный дом и убежище. Начатый в 1955 году, он был завершен только в 2000 году. По какой-то причине муравьи сравнительно медленно заселяли Северную Америку. Возможно, более прохладный климат имел к этому какое-то отношение. Например, они пронеслись по южному Техасу и всем южным штатам, прежде чем продвинулись дальше на север. Когда их приход, наконец, поверг жителей окрестностей в панику, ученые, те из них, кто все еще был жив, вошли в замок в сопровождении рабочих и их семей, и мы, которых вы видите сейчас, являемся их потомками.

– Но остальные люди! – воскликнул профессор. – Что с ними стало?

– Они сошли с ума от страха, – ответил Солтано. – В течение пятидесяти лет Соединенные Штаты все чаще становились местом обитания запуганных толп. Экономическая жизнь страны была нарушена. Граждане, белые и чернокожие, бежали из южных штатов и усилили панику в переполненных северных городах. Голод поднял свою изможденную голову, преступность стала повсеместной. Сотни тысяч умерли от голода, от эпидемий болезней. Те, кто мог выпросить, одолжить или украсть билет за границу, бежали в Европу, в Азию. Из того, что в 1935 году оценивалось в сто двадцать миллионов человек, только семь миллионов жителей осталось в Америке, когда муравьи повернули на север.

– А теперь? – спросил профессор.

– Во всем западном полушарии, вероятно, насчитывается несколько сотен тысяч зверолюдей, выведенных муравьями-хозяевами для собственного пропитания и в качестве транспорта.

Я с ужасом уставился на профессора. Казалось, только вчера мы покинули густонаселенную, процветающую Америку. Огромные промышленные города выбрасывали в небо дым и пепел, гигантские локомотивы перевозили тысячи людей на двух стальных лентах через тысячи миль страны, и теперь… теперь… все стало так, как будто этого никогда и не было. Возможно ли, чтобы за пятьсот лет империя распалась? Всего пятьсот лет!

– Ну же, – сказал Солтано, – хватит о таких вещах на сегодня. С течением дней вы узнаете о нас больше, по мере того как вы познакомитесь с каждым из нас.

Он повел нас вниз, на площадь, где нас сразу же окружила толпа и тепло приветствовала.

Глава

V

. Солтано рассказывает о прогрессе в опасную эпоху

Когда я сошел с трибуны в тот первый день в Замке Науки, это было словно для того, чтобы встретиться с девушкой, которая спасла профессора и меня от Муравьев-Хозяев. Ее звали Теда. Во всяком случае, она выглядела еще красивее, чем накануне.

– Ты прошел через много опасностей, Рэймонд, – застенчиво сказала она.

– Это стоило того, если они привели меня к тебе, – ответил я, и это было искренне.

Она не показалась недовольной.

– Сейчас самое время для купания. Давай сходим в бассейн.

Я огляделся в поисках профессора, но он уже удалялся с группой пожилых ученых, которые, очевидно, были настроены развлечь его.

– Прекрасно, – сказал я.

Бассейн представлял собой искусственный пруд площадью около пятидесяти квадратных ярдов. Я нырнул вслед за ней в бассейн. Когда я, тяжело дыша, выбралась из воды на другом конце пруда, то увидел, что она растянулась рядом с красивым парнем, который утром позвал меня завтракать. Я узнал, что его звали Сервус, и он был братом-близнецом Теды. Их родители, как он сообщил мне, были мертвы. Теда и он были очарованы моими рассказами о жизни и обычаях 1926 года. К тому времени, когда мы были готовы переодеться к обеду, мы трое стали закадычными друзьями.

В последующие дни я многое узнал о Замке Науки и его обитателях. С Тедой и Сервусом я прошелся по парапетам, опоясывающим крышу Замка, и посмотрел вниз на крутые склоны, которые обрывались вниз на восемьсот футов, прежде чем коснуться земли. От подножия замка холм уходил под уклоном. На востоке, насколько могли видеть глаза, простиралась ровная пустошь, а на северо-западе тянулась гряда мрачных холмов. На равнине, в двадцати пяти сотнях футов ниже, не росло ничего зеленого. Это зрелище напомнило мне кое о чем, о чем я не раз задумывался.